.
El Lissitzky’s skyscrapers stood on great elevated piers above intersections of radial and ring-rods in Moscow. These piers with their open-faced lift-shafts, support the horizontally cantilevered building. Beneath them are metro stations and bus-stops. The building is supposed to be made of steel and glass, all the parts being standardized so that no scaffolding is needed for its erection.

Emil Roth, the Swiss architect, also helped in working out this design. He, as well as Mart Stam, were extraterritorial members of the Society of New Architects (ASNOVA) founded in Moscow in 1923. This society consisted mostly of architects connected with the VKhUTEMAS school in Moscow. The work of Ladovskii’s pupils from that school was published in the journal ABC.

Click any of the images below to enlarge them.

The Reconstruction of Architecture in the Soviet Union (1929)

Old cities — New buildings
The future and utopia
El Lissitzky (1929)

.
The creation of an office complex that would respond to the demands of the new times within the context of the old Moscow urban fabric was the basic idea leading to the concept of the so-called “sky-hook.” Moscow is a centralized city, characterized by a number of concentric ring boulevards connected by radial main streets emanating from the Kremlin. The proposal intends to place these structures at the intersections of the radials and the boulevards, where the most intense traffic is generated. Everything delivered to the building by horizontal traffic is subsequently transported vertically by elevator and then redistributed in a horizontal direction.

Compared to the prevalent American high-rise system the innovation consists in the fact that the horizontal (the useful) is clearly separated from the vertical (the support, the necessary). This in turn allows for clarity in the interior layout, which is essential for office structures and is usually predicated by the structural system. The resulting external building volume achieves elementary diversity in all six visual directions.

The problems connected with the development of these building types, including the scientific organization of work and business, are being dealt with on an international level. In this field, as in others, reconstruction will pose new demands.

In these times we must be very objective, very practical, and totally unromantic, so that we can catch up with the rest of the world and overtake it. But we also know that even the best “business” will not of itself advance us to a higher level of culture. The next stage of cultural development will encompass all aspects of life: human productivity and creativity, the most precious faculties of man. And not in order to accumulate profits for individuals, but to produce works that belong to everybody. If we just consider all the accomplishments of our own generation, we are certainly justified in taking for granted a technology capable of solving all the tasks mentioned earlier. One of our utopian ideas is the desire to overcome the limitations of the substructure, of the earthbound. We have developed this idea in a series of proposals (sky-hooks, stadium grandstands, Paris garage).

It is the task of technology to make sure that all these elementary volumes that produce new relationships and tensions in space will be structurally safe.

The idea of the conquest of the substructure, the earthbound, can be extended even further and calls for the conquest of gravity as such. It demands floating structures, a physical-dynamic architecture.

“For Oud”

Architecture and revolution — Revolutionary architecture?

Utopian designs by Tatlin, Lissitzky,
and others, Theo van Doesburg,
Het Bouwbedrijf (1928)

.
Returning now to the attempts at modern architecture, we should certainly be surprised to discover that the extremely leftist architects, therefore the ones who should supply us with community art, are making plans which are based solely on aesthetic speculation, and are therefore totally unfit for practical execution. See for instance Tatlin’s monument for the Third International, the Wolkenbügel and orator’s platform by Lissitzky, Malevich’s “blind architecture,” etc. I only make a stab at the enormous plethora of utopian and above al, aesthetic designs, with which the Russian architecture periodicals are teeming, and I prefer to choose here some projects of the three major leaders of the Russian architectural and art movement.

One should wonder whether such projects have any value besides a solely speculative-aesthetic one, and whether these designs can be of use in meeting the housing shortage and the miserable living conditions of the Russian working class. An American skyscraper develops functionally and economically; on a relatively small surface area the entity grows in steel-frame construction to a height of twenty floors or more, while neither space nor materials are wasted. But the projects with which the architects of Russian proletarian architecture present us are not only based on pure imagination, but their construction would, if they were fitted for realization, entail enormous waste of space and materials. The dwelling complex Wolkenbügel (assuming that one could live here without either freezing or melting!), shaped like a 4, stands in a very un-constructive way on three legs in which the elevators are located. The latter take up as much space as would one or more skyscrapers. And these ‘architects’ are to teach the West what architecture is! Just as utopian is the design for the monument for the Third International, consisting of two conical spirals, enclosing three spaces. At the bottom a cubic space for meetings and conferences, in the middle a pyramid shaped space for administrative offices, the secretariat, etc., and finally, way up, a cylindrical space used as an information center. And these spaces move in different tempos. Of course it is self-evident that this monstrous “baroque” product does not offer any possibility for constructive realization. Those who saw the models at the Paris exhibition in 1925, could take note of that fact for themselves. All the designs of these architects are conceived in such enormous dimensions that, if they actually were to be realized, it would take much more slave labor than was necessary to build Cheop’s pyramid.

Серия небоскребов для Москвы

Проект Эль Лисицкого (1923)

.
Предлагаемый здесь новый тип постройки, можно отнести к роду небоскребов. Он предназначается не для жилья, а для размещения центральных учреждений.

Тип высокого дома создала Америка, превратив европейский горизонтальный коридор в вертикальную шахту лифта, вокруг которого нанизаны ярусы этажей. Рос этот тип совершенно анархично, без какой бы то ни было заботы об организации города в целом. Единственная его забота была перещеголять высотой и пышностью соседа.

При выработке нашего типа мы исходим из противоположных предпосылок:

1. Мы считаем, что часть подчиняется целому, и система города определяет характер его сооружений
2. Мы говорим «сооружения», а не «дома», считая, что новый город должен преодолеть понятие индивидуального дома.
3. Мы считаем, что пока не изобретены возможности совершенно свободного парения, нам свойственней двигаться горизонтально, а не вертикально.

Поэтому, если для горизонтальной планировки на земле в данном участке нет места, мы подымаем требуемую полезную площадь на стойки и они служат коммуникацией между горизонтальным тротуаром улицы и горизонтальным коридором сооружения.

Цель: максимум полезной площади при минимальной подпоре.
Следствие: ясное членение функций.

Но есть ли надобность строить в воздухе?
«Вообще» — нет. Пока есть еще достаточно места на земле.
Но… «в частности»?

Мы живем в городах, родившихся до нас. Темпу и нуждам нашего дня они уже не удовлетворяют. Мы не можем сбрить их с сегодня на завтра и «правильно» вновь выстроить. Невозможно сразу изменить их структуру и тип. Москва относится по своему плану к концентрическому средневековому типу. (Париж, Вена). Структура ея: центр — Кремль, кольцо А, кольцо Б и радиальные улицы. Критические места — это точки пересечения больших радиальных улиц (Тверская, Мясницкая, и т. д.) с окружностью (бульварами).

Здесь выросли площади, которые требуют утилизации без торможения движения, особенно сгущенного в этих местах. Здесь место центральных учреждений. Здесь родилась идея предлагаемого типа.

Perspective drawing for the Horizontal Skyscrapers
(Cloudprop), Nikitsky Square, Moscow 1925 or later

Для устойчивого положения свободно балансирующего тела, необходимы и достаточны 3 точки опоры. Поэтому мы ограничились тремя стойками с открытыми каналами лифтов и патерностеров, между ними застекленный канал лестничных клеток. Стойки опираются системой катков и ребер на фундамент. (Принцип упругих ферм и мостовых конструкций). Одна стойка заключена под землей между линиями метрополитена и служит ему станцией. У других двух остановки трамвая. Структура верхней, рабочей, части (бюро, учреждения): скелетная центральная труба, открытая от пола до верхнего света, внутри, несет балконы коридоров; т. е. выйдя из ли��та в первом этаже можно читать №№ на дверях помещений 2-го и 3-го этажей. На этой центральной раме консолями держатся горизонтальные площади этажей. Все тело, как вагон положено на стойки. Скелет из новых сортов нержавеющей, выдерживающей высокие напряжения, стали (Крупп). Легкие и хорошо изолирующие на тепло — и звукопроводность материалы для междуэтажных перекрытий и перегородок. Стекло химически обработанное для пропуска световых и задержки тепловых лучей. Все элементы скелета нормированы и поэтому, по мере потребности застройки новой площади по линии кольца А или Б, остается лишь произвести монтаж готовых частей. Монтаж может производиться БЕЗ ЛЕСОВ: до наводки верхних форм стойка держатся на тросах. Поэтому стройка может идти, не прерывая движения площади. Затем по отношению к существующим постройкам то качество, что их почти не нужно сносить. Огромные преимущества в наличии света и воздуха по отношению к американскому башенному типу небоскреба.

1. При пластическом оформлении этого сооружения, я учитывал конструкцию лишь как один из первичных элементов в достижении необходимого полезного действия (механического эффекта). Я бы с той же логической последовательностью, так же, удовлетворяя всем утилитарным требованиям, мог избрать другую конструкцию , если б хотел достигнуть другого эстетического эффекта.
2. Я считаю, что в своей основе сила эстетического эффекта определяется не качеством и не количеством, — это есть состояние, температура.
3. Я исходил из равновесия двух пар контрастов:
   а) Город состоит из атрофирующихся старых частей и растущих живых, новых. Этот контраст мы хотим углубить.
   б) Дать самому сооружению пространственное равновесие, как результат контрастных вертикальных и горизонтальных напряжений.
4. Дать новый масштаб городу, в котором человек сегодня больше не мерит собственным локтем, а сотнями метров.
5. Элементарно организовать сооружение из ребер, плоскостей и объемов, сквозных, прозрачных и плотных, вместе составляющих однозначную пространственную систему.
6. Со всех основных 6-ти точек зрения данное сооружение однозначно характеризовано:

Такая характеристика делает ориентировку по этим сооружениям в городе совершенно ясной.

При установке всей серии, введение цвета для отметки каждого небоскреба в отдельности послужит к усилению его ориентировочных качеств.